Ереванец
Признать или не признать? Вот в чем вопрос...
Заключение правительства Армении о законопроекте о признании Нагорного Карабаха стало центром внимания не только армянских, но также международных медиа. Причина в том, что Армения уже 25 лет не признавала суверенным государством Нагорный Карабах, в сентябре 1991 года провозгласивший свою независимость. Хотя, как отмечает "Кавказский узел", тем временем независимость Карабаха признали уже 15 административных образований из геополитически противоположных секторов мира, в том числе ряд штатов США и признанные Россией самопровозглашенные государства.
Что же произошло теперь? 4-дневная война побудила депутатов Армении инициировать законопроект о признании независимости НКР, а Серж Саргсян заявил, что Армения признает ее независимость, если военные действия перерастут в широкомасштабные.
Вскоре депутаты представили в правительство законопроект "О признании Республики Арцах", и правительство Армении 5 мая одобрило заключение по нему. Но не сам проект, где НКР названа "состоявшимся государством", подчеркнули в правительстве, а именно заключение, где говорится, что решение о признании НКР будет приниматься с учетом "результатов обсуждений" и "внешних факторов".
Что касается официальных откликов, то в этом плане отличилась лишь Москва и Баку. Москва дважды затронула этот вопрос: Сначала Лавров, а потом и Песков. Последний сказал, что этот шаг не согласован с Москвой, и что Москва следит за развитием событий и надеется, что не будет сделано шагов, нарушающих "хрупкое прекращение огня".
Что касается Баку, то их МИД пригрозил прекращением переговоров в случае признания Арменией Арцаха... И это говорят люди, которые развернули 4-дневную войну...
Итак, надо отметить, что в вопросе признания Арцаха Ереван сделал всего лишь маленький шажок. Наш МИД заявил, что если Баку осмелится еще раз напасть, то вопрос этот окажется в повестке дня. Получается, что вопрос пока НЕ в повестке дня? Так в чем же дело? Мы испугались и остановились на полпути или это был с нашей стороны всего лишь зондаж? И если это был зондаж, то был ли этот зондаж нашим зондажом? Просто мы все последнее время вели настолько зависимую внешнюю политику, что в такой непростой ситуации трудно сказать кто водит рукой нашей внешней политики.
В то же время ясно, каким огромным потенциалом владеет этот вопрос, если даже такой "маленький шажок" получает подобный отклик.
Интересно, а что все же бы произошло, если бы уже признали?