Ветер с Апшерона

Молодцы свидетели: оговорив невинного, берут слова обратно

Cамые интересные разговоры у нас слышишь в поминальных палатках, где в одном ряду могут сидеть мужчины самых разных степеней и званий – от бедняка-простолюдина до секретного чиновника.   Чины беседуют со своими, бедняки со своими, а если ты оказался один и не с кем перекинуться словечком, невольно становишься слушателем.

…Рядом сидели два чина из правоохранительных органов – один предпенсионного возраста, другой начинает службу.  Старик вспоминал прежние времена, когда в СССР следователю легко жилось – положил перед подследственным пистолет, и он со страху все тебе выкладывает.

Молодой – как видно евротренинги еще из головы реальной службой не выветрились, - спорил: хорошо, выбьете из него любые показания, а он потом в суде от них откажется, и вообще спустя много лет все станет явным.  Так, как стало известно спустя десятилетия все, что происходило в 37-й году.  
Десятки лет ждать не надо.  19 сентября прошлого года дочь экс-кандидата в президенты Джамиля Гасанли подобрала старую женщину, упавшую рядом с ее машиной.  Отвезла ее в больницу, там больной оказали помощь. А потом в дом к старушке пришли «шкафы» и «уговорили»  ее написать заявление с обвинением Гюнель в том, что мол, она ее машиной сбила. Завертелось уголовное дело, но старушка оказалась все-таки порядочной. Пришла в себя,  подумала,  решила,  что при скорой встрече с Аллахом придется ей  держать ответ за оговор, и рассказала всю правду на телекамеру независимого интернет-телеканала.  Так и сказала: мне много лет, не сегодня-завтра предстану перед Всевышним,  и не хочу брать грех на душу. Гюнель меня не сбивала, напротив, спасла, отвезла в больницу. А оболгать заставили пришедшие ко мне мужчины.

Тот телесюжет фактически спас молодую женщину от колонии-поселения (в лучшем случае).  Столкнувшись с новой реальностью, суд не начинается потому, что придется тут же закрыть дело против дочери оппозиционного лидера. А так – удобно. Как для России с Карабахом. «Дело» над женщиной висит, а оппозиционер не может раскинуть крылья (хотя о нем такого не скажешь).

Умные учатся на ошибках дураков, а дураки и своих ошибок не видят.

Эта история повторилась с журналисткой Хадиджой Исмаиловой, сидящей сейчас в СИЗО по обвинению в доведении подчиненного до попытки самоубийства и каких-то злоупотреблениях на посту руководителя радиоканала.   Спустя какое-то время, отдышавшись и усовестившись,  действительно пытавшийся себя убить тележурналист  Турал Мустафаев  1 мая выступил перед все той же телекамерой и несколько раз сказал, что Хадиджа ни до чего его не доводила, а сказать неправду его заставили такие-то и такие-то, с такими-то должностями и званиями.

Пришлось следственным органам быстро добавлять к  уголовному делу Исмаиловой параграфы о нарушениях в ее руководящую бытность.  (Кстати,  я всегда в душе усмехаюсь над  недальновидными, радующимися навьюченной на них должностью).

Знаю еще одну точно такую же историю, когда оговорив провинциального правозащитника лжесвидетель потом  в суде взял свои слова обратно, а правозащитника пришлось оправдать. В  этом случае сказать правду заставил лгуна его отец.

Возвращаясь к беседе, услышанной мною в поминальной палатке:   в «органах» появляются молодые, понимающие глупость тактики силового выбивания показаний, но ими руководят старые,  рука которых, как у Геринга, тянется к револьверу. Можно было бы радоваться смене поколений в наших "органах", но смены не происходит: молодые реформаторы быстро превращаются в старых ретроградов. На новое поколение нет надежды.